Буквально через несколько месяцев в России будет отмечаться 100-летие Октябрьской революции 1917 года - одного из важнейших и крупнейших политических событий ХХ века, которое решающим образом изменило пути исторического развития России. Также в этом году отмечается 50-летние фильма «Комиссар», связанного с этими событиями. Фильм, который стал первым и последним режиссера Александра Аскольдова, был запрещен для показа более 20 лет. Но когда он вышел на экраны, то стал одним из лучших произведений мирового кино, а актриса Нонна Мордюкова, сыгравшая в нем главную роль, вошла в десятку лучших актрис XX века. 25 ноября этого года ей исполнилось бы 92 года. О некоторых тайнах съемок этого фильма, а также жизни самой актрисы рассказывает журналист Анна Рачинская, с которой Нонна Мордюкова когда-то поделилась своими воспоминаниями. Также тайну «завесы» приоткрыла и родная сестра Нонны Викторовны — Наталья Викторовна Катаева, с которой пообщалась Анна.

Фильм спасла сотрудница архива
"После того, как фильм Аскольдова «Комиссар» был снят, он без единого показа публике лег на полку. Тогда же режиссера уволили со студии со штампом в трудовой книжке «профессионально непригоден», исключили из партии и лишили возможности работать по професси, - рассказала мне Наталья Викторовна. - Все негативы фильма приказали смыть. Затем годами длилось судебное преследование о «растрате в особо крупных размерах» (имелся в виду факт создания такого фильма). А Ролан Быков написал: «Аскольдов делал эту картину поразительно одиноко, и все, кто поддерживал его, предали его, когда она вышла. И его стали бить. Вы знаете, и нас всех били, но так жестоко не били никого. Я не знаю человека, больше пострадавшего в нашем искусстве, чем Аскольдов». Так почему это произошло? И каким чудом фильм остался жив?".

В фильме Мордюкова действительно кормила грудью
«Помню, Нонна тогда рассказывала о своих съемках в «Комиссаре». Она была рада, что ей выпала эта честь, - продолжает Катаева. – Говорила, как гениально перед ней ставил задачи Аскольдов. Говорила, что без режиссера у любого актера, каким бы он талантливым не был, ничего не получится. И если талантливый режиссер, тогда и получится образ. Сестра объяснила, что Аскольдов показал революцию через роды. Он ей даже как-то сказал: «Ты как будто вот вытянись, спинкой прогнись, как кошка…». А она все думала – да что он плетет! А потом, говорит, я все это прочувствовала, так и сделала. При чем весь мир это заметил. Да так заметил, что Нонна посоле этого фильма вышла в десятку лучших актрис мира.
Еще сестра очень часто вспоминала, какая была изнурительная жара во время съемок — больше 40 градусов. И в это время ребенок у нее на руках (его взяли из детского дома), которого она в фильме кормила грудью. Как у нее получилось? Да у нее ведь руки какие! Она грудью кормила своего сына Володю в свое время, поэтому знала, как. А еще смазала немножко себя медом, и ребенок стал сосать, а она там со слезами говорит, плачет. Слезы текут, а ребенок сосет. Гениальный кадр! Потом какой-то французский критик сказал, что никогда не видел, чтобы в кадре женщина кормила грудью ребенка. Аскольдов ответил: «Я показываю мать. Женщина должна быть матерью. Вот она кормит грудью, а возглавляет революционеров!».
Еще Нонна рассказывала, что никогда не забудет одной массовки, еще до съемок, когда собрали там евреев. Аскольдов тогда сказал им: «Сейчас мы снимаем сцену военных лет, нужно все показать, как есть». А евреи ему говорят — да этот же фильм тогда не покажут, если ты это снимешь! И действительно – 20 лет не показывали… Конечно, дело было в том, что на Гражданскую войну Аскольдов посмотрел совсем не так, какой она была в других фильмах, да и «не принято» было вообще упоминать, что рядом живут евреи, но самую большую ярость вызвала финальная сцена…

«Комиссара» спасла сотрудница архива
Отснятый фильм после его просмотра примыкающие к власти политработники приказали уничтожить. Точнее - смыть все пленки. «У Аскольдова фильм изъяли и отвезли в архив в подмосковье в место под названием «Белые столбы», - вспоминает Наталья Викторовна. - Он ничего не мог сделать. Но фильм спасла обычная сотрудница этого архива, где хранились старые фильмы, пленки довоенных лет. Она взяла и просто спрятала его. Куда - никто не знает. Помню, Нонна тогда ужасно переживала. Переживала и за фильм, и за Аскольдова. Говорила ему - что же вы ничего не снимаете, вы же талант из розетки вытащили как вилку. Она всегда такие интересные сравнения делала… Он был обижен очень. Показать этот фильм (видимо, он знал, где спрятана пленка) он решился уже после того, как у нас в стране появилась гласность. И весь мир сразу был восхищен этой кинолентой. Фильм прогремел! И в «Комиссаре» Аскольдов снял Нонну именно такой, какой она была в жизни - сильной, волевой.
Сейчас Александр Яковлевич Аскольдов живет в Германии. С ним мы каждый год 25 ноября встречаемся у могилы Нонны. Обычно он приезжал со своей женой, а вот в прошлом году почему-то не приехал. Но я не знаю почему, с ним не созваниваемся. Знаю только, что сценарий в этом фильме он писал именно для Мордюковой. Об этом он рассказал, когда приехал на последнее день рождения сестры в 2007 году. Я тогда пирожков напекла, стол накрыла. Он и говорит: «Когда я еще начал писать сценарий, уже понял, что я пишу на Нонну. Даже пробы не устраивал, настолько был уверен, что героиню будет играть именно она». Сестра тогда улыбнулась: «Да я и не сомневалась! Я даже и думать тогда не стала, сразу согласилась».

О любви
По словам Натальи Викторовны, Нонна обладала в жизни сильной интуицией. «Она была очень умная, все сказала, как мне жить, - говорит Катаева. - Я была старшая в семье среди младших. Когда я работала на телевидении художником (была художником в фильме «Здравствуйте, я ваша тете» и во многих других), Нонна мне всегда дельные советы давала. Вот только с любовью у нее интуиция почему-то не работала. Со Славой Тихоновым они познакомились, когда вместе учились во ВГИКе. Помню приехали к нам на Кубань вместе. Маме он сразу понравился. А в нее уже был влюблен и очень сильно Сергей Герасимов. Он тоже приезжал к нам, сватался, руки ее просил. Но тогда все решила наша мама. Она так и сказала Нонне: «Если он, то ты забудь, что я у тебя есть. Вот ты смотри Славка какой – румяный, молоденький, красивый, а тебе еще красится надо, чтобы быть красивой». Там целая история была. И Нонна, можно сказать, сцепив зубы, вышла замуж за Тихонова. А когда мама умерла, сестра с ним рассталась. Почему? Да что ж тут можно сказать… Он любил ее сильно. А ей нужен был мужчина сильнее, как Герасимов. Только благодаря маме держалась их семья. Да, она любила Славу по-своему, но только потому что это был ВГИК, это была молодость. А когда уже в жизни, когда пошла реальность, все стало по-другому. Володенька родился, Тихонов стал сниматься, а она нет. Герасимов ей тогда перекрыл все входы и выходы, ее никто не снимал. Не смог ей простить, там такая любовь была с его стороны… Вообщем, драма.
А потом, уже после развода, Слава как-то приехал ко мне (он очень уважал мою свекровь — она была вдовой писателя Евгения Петрова (Катаева), а писатель Валентин Петрович Катаев его старший брат был). Приехал и говорит: «Я ищу друга в жизни, именно друга». И в следующий раз приехал с Тамарой – другом. Ей тогда было 24 года. Они познакомились, когда Тихонов озвучивал французский фильма «Мужчина и женщина», а она была переводчиком, сидела рядом и ему подсказывала во время дубляжа. А потом они сошлись. Дочка родилась Аня. Тамара, конечно, по характеру женщина была скандальная, но Тихонов все терпел. А в последние годы переехал жить к себе на дачу, уединился от всех, а Тамара жила в Москве. Она тоже умерла уже.

Даже в кресле-каталке – как королева на троне
С Нонной Викторовной я познакомилась в апреле 2004 года в институте им. Склифосовского, где я делала репортаж на совершенно другую тему. Помню, я была в приемном покое, когда ее ввезли на кресле-каталке со стороны двора больницы (там обычно принимали тех, кого привозили на «скорой»). Нонна Мордюкова была сильно подавлена, послушно сидела, понурив голову, на плечах – старенькая шаль, на голове простой платок, замотанный валиком. Ее подвезли к кабинету, где должны были взять необходимые анализы, оформить документы для госпитализации и оставили. Так она и сидела в коляске, молча, покорно ожидая врача. В Склифе в это время, как обычно, царила монотонная больничная суета – кого-то ввозили, кого-то увозили, медсестры и врачи сновали туда-сюда. Не выдержав, я подошла к Мордюковой, спросила о здоровье. Актриса сразу оживилась, улыбнулась как-то по-детски: «Да вот, нога сильно болит, не могу ступать на нее, а так все хорошо! Да что же они так долго? (имела в виду врачей).

(За несколько дней до этого Мордюкова уже лежала в Склифе, куда была доставлена в с диагнозом тромбоз левобедренной артерии. Однако, пролежав в больнице всего два дня, Нонна Викторовна, к удивлению всего медперсонала, выписалась “по собственному желанию”! И в сопровождении своей сестры Натальи ушла из больницы. Домой женщины тогда добирались на попутке за 300 рублей… Но вскоре, к сожалению, актрисе пришлось снова лечь в больницу. Авт.).

Перед тем, как вернуться обратно в отделение сосудистой хирургии, актрисе пришлось заново пройти все необходимые и далеко не самые приятные процедуры медосмотра: от сдачи крови до измерения давления. Я помогла Нонне Викторовне, перевозя ее из кабинета в кабинет. По пути мы познакомились, разговаривали. «Вот, как на троне сижу, как королеву меня возишь, - шутила она. - Спасибо, дочка! Медсестрам работы здесь хватает, тебе не тяжело?
Когда все, наконец, было закончено и заново составлена история болезни, мы в сопровождении медсестры повезли ее к палате. Нонна Викторовна выглядела усталой, чувствовалось, что возвращается она в Склиф с большой неохотой.

- Что поделаешь, надо лечиться, - опустила голову актриса. - Меня уговорили вернуться в больницу ветераны войны и бывшие “афганцы”. Представляете, они прочитали в прессе о моем диагнозе, и вчера, когда приехала вечером домой, телефон буквально разрывался. Многие из тех, кто звонил, сами перенесли такой же диагноз, и все в один голос твердили, что дома лечиться, как я хотела, очень опасно. Что ж, меня тронула забота совершенно чужих мне людей. Вот подумала хорошенько и приехала обратно. Буду все терпеть, но вылечусь. И снова буду “на коне»!
Даже в кресле-каталке Нонна Викторовна смотрелась, как королева на троне. Все такая же красивая отчаянная казачка.
— Вот пишут все о моих болячках, — шутила она по дороге. — Ну зачем?! Лучше бы уж сочинили, что мне кто-то сделал предложение и что я, вечная невеста, выхожу замуж!

Фото из «Московского комсомольца», Нонна Мордюкова и Анна Рачинская (снимала медсестра)

«Пусть живет с молодухой!»
В отделении ее уже ждали врачи и медсестры, которые наперебой спрашивали: “Ну зачем же вы, Нонна Викторовна, нас бросили?! Зачем так тихо уехали?”.
- Перенервничала, - гордо отвечала она. - Тяжело в больнице морально. Ночь проплакала - и уехала. Но, как видите, вернулась. Буду теперь молодцом!
Когда мы добрались до палаты, Мордюкову ждал сюрприз: кто-то из медперсонала заботливо водрузил на тумбочку возле ее кровати телевизор.
- Ой, надо же, это мне?! - Обрадовалась Нонна Викторовна. - Ну теперь буду смотреть фильмы. Сегодня меня и внучку мою будут показывать в “Большой стирке”.
Когда мы остались в палате одни, актриса, свесив ноги с высокой кровати, вздохнула: «Ну вот, все сначала…». Я помогла ей разложить вещи в тумбочку. Белые валенки, которые Мордюкова привезла с собой, поставила в уголок.
- Нет, не ставь! А ну оденька мне их, холодновато тут, - приказным тоном попросила она и вытянула носочки. Я, честно говоря, немного растерялась, а потом аккуратно водрузила валенки на знаменитые ножки. Пока медсестры отсутствовали, мы разговорились по душам. Надо сказать, что как-то сразу у меня появилась ощущение, будто этого человека я знала всю жизнь. Ничего напыщенного, эдакого актерского – простая, добрая и в то же время боевая бабушка. Хотя она себя такой не считала.
- Я еще та молодая. Вот вылечусь и мечтаю еще хоть в одном фильме сняться. Это моя жизнь. Чего тут нюни распускать. Жениха еще найду! - то ли вправду, то всерьез говорила она. Когда я спросила ее о Вячеславе Тихонове - мол, была ли любовь, любит ли она его, Нонна Викторовна вдруг отвернулась, замолчала, а потом гордо вскинув голову, сказала: «Любила и сейчас люблю! Да вот жизнь нас развела, так случилось. Володенька мой ушел… Слава сейчас на даче «закрылся», мы даже не созваниваемся. Да его ни к кому не подпускает его эта (имеет в виду жену Тамару). Вон пусть и живет со своей молодухой! Пусть живет с ней! А у меня своя хорошая жизнь, я счастлива!». При этом в нотках ее голоса почувствовалась какая-то обида. На что? - Так и осталось тайной.
Через несколько дней после этого Мордюкова наотрез отказалась от услуг медсестер и практически никого, кроме лечащих врачей, к себе не подпускала. На дверях палаты она даже вывесила записку: «Никому, кроме врача, в палату не заходить!»
- Нам же уколы надо делать, капельницы ставить! - рассказали мне тогда медсестры. - Вот и просим каждый раз разрешения, можно нам зайти или нет. Просто так дверь не откроешь - Нонна Викторовна запирается изнутри на ключ. Вот уж не думали, что у нашей любимой актрисы такой властный характер. Действительно – настоящая казачка!». Вместе с актрисой в палате “лежала” и ее сестра Наталья, которая сутками ухаживала за ней и охраняла от чужих глаз. Как выяснилось после тщательного обследования, у Мордюковой был не тромбоз, а некоторые осложнения как следствие атеросклероза. По словам медиков, в операции необходимости не было.
- Можно сказать, что ее здоровью ничто не угрожает, - сказал лечащий врач актрисы. — С таким диагнозом, как у нее, можно до ста лет прожить. Она еще, если захочет, сможет и бегать, и в кино сниматься.
Великая актриса умерла спустя четыре года – 6 июля 2008 года.